Честолюбивая, хитрая и суеверная, как все итальянки, Екатерина Медичи, супруга французского короля Генриха II, в течение двадцати восьми лет управлявшая судьбами своего второго отечества при помощи всевозможных козней и интриг, долженствовавших, по ее мнению, возвысить престиж дома Валуа, под конец жизни принуждена была убедиться в бесплодности своих стараний и полном разрушении надежд.

Узкий эгоизм, жестокость и неразборчивость в выборе средств при желании отделаться от своих политических противников, постоянные колебания в вопросах религии, потрясенной Реформацией, повлекшей за собой страшную "Варфоломеевскую ночь", предали ее имя вечному позору.

Екатерина дочь племянника папы Льва X Лоренцо II Медичи, герцога урбанского и флорентийского, и Мадлэны де-ла-Тур, графини Булонской, родилась во Флоренции 15 апреля 1519 года. Спустя несколько дней после ее появления на свет сперва мать, а затем и отец отошли в лучший мир. Детство Екатерины, совпавшее с бурными годами политической жизни Флоренции, было окружено всевозможными опасностями. Вступивший в 1523 году на папский престол, по смерти Адриана VI, кардинал Джулио Медичи, принявший имя Климента VII, пожелал неограниченно управлять из Рима республиканской Флоренцией, прибегнув к средствам, противоположным тем, которые когда-то создали популярность дому Медичи. Возмущение Флоренции, вызванное этим образом действий, окончилось все-таки торжеством папы, уничтожившем ее политическую свободу и независимость. В течение смутных лет Екатерина безвыездно оставалась на родине, заключенная по приговору временного правительства в монастыре Санта-Лючии. Флорентийцы смотрели на нее как на заложницу, непременно желая удержать в стенах города. За ней строго наблюдали, не позволяя сделать ни одного свободного шага вне стен монастыря, а однажды предложили даже выставить под неприятельские пушки или отдать в распоряжение грубых солдат. В то время Екатерине шел всего 9-й год. Таким образом, с юных лет она привыкла видеть вокруг себя борьбу политических партий, и страх перед ними сделался в ней постоянным чувством.

Но вот Флоренция пала, и по приказанию Климента VII молодую герцогиню урбинскую и флорентийскую перевезли в Рим, где она, после надзора подозрительной демократии, попала в руки дяди, смотревшего на нее только как на орудие для расширения своих политических связей. С этой целью он занялся приисканием приличной для нее партии. Вскоре по его желанию она была помолвлена с молодым принцем Оранским, Филибером Шалонским, в вознаграждение за преданность дому Медичи, но смерть его в одном из сражений помешала осуществлению папского проекта. Тогда Иоанн Стюарт, герцог д"Альбани, дядя Екатерины с материнской стороны, пользовавшийся милостями французского короля Франциска I, предложил руку племянницы для его второго сына, герцога Генриха Орлеанского. При этой комбинации папа Климент VII обещал Франциску I свою поддержку для завоевания миланского герцогства. Брак был тотчас же решен, и Екатерина отправилась во Францию в сопровождении герцога д"Альбани и большой свиты, В Порто-Венере их ожидала блестящая флотилия. Галера, предназначенная для будущей герцогини Орлеанской, сверкала драгоценными украшениями; паруса были вытканы из шелка; на драпировках, мебели, коврах, покрывавших палубу, виднелись гербы Медичи с девизом: "Свет и покой"; весь экипаж был роскошно обмундирован. Казалось, снова Клеопатра спешила на свидание с Антонием! В Ливорно к флотилии присоединился Клемент VII, занявший галеру герцога д"Альбани, сплошь задрапированную золотистым сукном, подбитым пурпуровым атласом. Эскадра вошла в Марсельскую гавань утром 11 октября 1535 года. Все французские суда расцветились флагами, портовые и крепостные пушки салютовали, сливаясь o с гулом церковных колоколов, приветствовавших невесту королевского сына. Франциск I приехал в Марсель на следующий день с блестящей свитой, затмившей роскошью папскую, а следом за ним прибыла и его вторая супруга, королева Элеонора австрийская, окруженная цветником молодых фрейлин.

Свадебная церемония торжественно свершилась 27 октября. Новобрачные были еще так юны — Екатерине шел 14-й год, Генрих был несколькими месяцами старше, — что король с королевой решили разместить их по разным комнатам, но папа запротестовал и соединил супругов на одном ложе. В приданое мужу Екатерина принесла 100.000 золотых дукатов, на такую же сумму нарядов и графства Овернское и Лорагэ. Празднества продолжались 34 дня и отличались необыкновенным великолепием. Генрих Орлеанский, немного смуглый, хотя это очень шло к нему, стройный и любезный, привлекал все взгляды, как и Екатерина, обладавшая прелестной фигурой, живыми глазами и несколько бледным цветом лица, не лишавшим, однако, его приятности. Хотя она часто меняла наряды и куафюры, они все так шли к ней, что затрудняюсь определить, которые ей больше к лицу. Кроме всего этого, у нее были удивительно миниатюрные ноги, и она при всяком удобном случае любила щегольнуть ими. Современники единогласно восхищались блестящим образованием молодой герцогини Орлеанской, приносившей в свое новое отечество действительно много просвещенной любви к искусствам и образованного вкуса, долгое время бывших как бы наследственными качествами дома Медичи. Кроме них, Екатерина унаследовала и все другие добродетели и пороки своих предков. Она обожала золото, как старый Козимо I, и расточала его, как Пьетро I и Козимо II, ее прадеды; она была великолепна, как ее прадед Лоренцо I, и так же, как он, знала толк в политике, хотя ей недоставало ни его великодушия, ни щедрости; ее честолюбие ни в чем ни уступало честолюбию ее деда, Пьетро II, и при желании властвовать она, подобно ему, не делала разницы между законными и незаконными способами для достижения известных целей; по примеру своего отца, Лоренцо II, она любила развлечения, но ценила их только сообразно размерам расходов. Господствующую мысль всей своей жизни Екатерина выразила несколькими словами: "Будь что будет, я хочу царствовать!". Двумя витками позднее Людовик XV повторил этот знаменитый афоризм, несколько изменив редакцию: "После нас — хоть потоп!".

Пользуясь случаем, следом за Екатериной потянулась длинная вереница ее земляков: художников, архитекторов, врачей, алхимиков, комедиантов, наконец, просто искателей приключений, которых Франция приняла очень радушно и которые вскоре, почувствовав себя в ней как дома, поселили немалое количество недоразумений, служа и повинуясь только одной дочери Медичи. При первом ее знаке всевозможные Рене и Руджиери приготовляли ядовитые напитки, кушанья, перчатки, цветы и проч. Суеверная Екатерина никогда ничего не предпринимала, не посоветовавшись с астрологами, причем наибольшей ее доверенностью пользовался знаменитый Нострадамус — впоследствии лейб-медик Карла IX, — с поразительной точностью предсказавший, помимо многого другого, смерть Генриха II и ужасы "Варфоломеевской ночи".

С первого появления при французском дворе, Екатерина выказала необыкновенную изворотливость в умении уживаться среди всевозможных партий и снискивать расположение лиц, относившихся явно враждебно к ее интересам. Прежде всего, разумеется, было необходимо понравиться своему тестю. Окруженный красивейшими дамами двора, охотясь вместе с ними на оленей, он не обращал ни малейшего внимания на свою хорошенькую невестку. Самолюбие флорентийки сильно страдало. О, она заставит его обратить на себя внимание! Франциск I воображал, что он необыкновенно искусный политик и дипломат — хотя трудно найти второго государя, совершившего столько самых грубых ошибок, — и хитрая Екатерина ловко воспользовалась его тщеславием. Она стала восхищаться его гениальностью, одобряла все его проекты, приходившие ему в голову, и старый король, поддавшись на удочку, с этих пор почти не расставался с невесткой, на праздниках и охотах уступая ей первое место, на зависть другим. Поладить с мужем было значительно труднее, но и тут Екатерина не потерялась. Генрих Орлеанский, храбрый солдат и превосходный наездник, но лишенный всякой самостоятельности, отличавшийся удивительной леностью и неповоротливостью ума, мало занимался женою.

В эту эпоху французский двор был разделен на две партии: герцогини д"Этамп, фаворитки короля, и любовницы супруга Екатерины, годившейся ему в матери, Дианы де Пуатье. Первая партия не представляла опасности, но со второй приходилось считаться по двум причинам. Диана была единственной женщиной, которой все уступали, перед которой открывались все двери, которая осмеливалась приказывать Екатерине, чтобы она оставила ее наедине с Генрихом, и та должна была повиноваться. "Фаворитка, — утверждает один из современников, — овладела сердцем Генриха до такой степени, что когда герцогине Орлеанской хотелось побыть со своим супругом, ей приходилось испрашивать разрешения у Дианы, и той достаточно было сказать: "Сегодня вы должны отправиться к жене", чтобы Генрих безропотно подчинился ее приказанию". Кроме того, вокруг этой фаворитки группировались слишком влиятельные вельможи: Гизы, коннетабль Монморанси и др., мечтавшие стать во главе управления Францией с воцарением хилого и слабовольного дофина. Но Екатерина сама хотела царствовать, и в ней они приобрели скрытого врага, хотя наружно она и казалась их доброжелателем. Страсть Генриха к отцветшей любовнице в глазах жены являлась оскорблением, которого женщины никогда не прощают, но молодая флорентийка, вместо того, чтобы разразиться упреками, подавила в себе чувство ревности и удвоила любезности с соперницей, вскоре сделавшись самым близким ее другом, в то же самое время настолько хитро ведя себя с мужем, что тот откровенно сознавался, что нигде так хорошо себя не чувствует, как в постели своей жены. Таким образом, и волки были сыты, и овцы целы.

Из всех окружающих молодую герцогиню Орлеанскую в эту эпоху наибольшее влияние на нее имели Гонто-Гонди, будущий воспитатель Карла IX, позднее пожалованный Екатериной в маршалы с титулом де Рец, и кардинал лотарингский, герцог Карл Гиз. Последний сначала пользовался даже исключительным ее расположением, о чем свидетельствует записка Екатерины к коннетаблю Монморанси. "Он сегодня опять придет ко мне, — пишет она, — но завтра же мы расстанемся. Ах, мне так бы хотелось, чтобы дела позволили ему отложить свой отъезд и он мог бы подольше побыть со мною". Впрочем, кардинал единственное пятно на ее репутации супруги.

Будучи веселого нрава, Екатерина охотно смеялась, искренно или неискренно, — это другой вопрос, и любила позлословить в кругу придворных дам, прилежно занимаясь вышиванием, в совершенстве владея иглой. Среди праздников, балов, каруселей и разнообразных увеселений герцогиня Орлеанская казалась всей душой отдающейся развлечениям. Никто и не предполагал, что в это время она уже обдумывала средства к достижению престола. Единственным препятствием являлся дофин. И вот после трехлетнего лицемерия и интриг она, наконец, поборола его, не возбудив никаких подозрений: в 1536 году дофин внезапно скончался, и Генрих Орлеанский неожиданно стал наследником престола. Само собой понятно, что преступление, задуманное Екатериной, было исполнено ее верными флорентийцами, которых она щедро вознаграждала, а иногда даже назначала на важные государственные должности, не вызывая к себе этим симпатий со стороны французов.

Франциск I умер, да здравствует Генрих II! Казалось, все честолюбивые мечты Екатерины осуществились, а между тем она чувствовала себя далеко не спокойно. Со дня венчания прошло уже 10 лет, а королева оставалась бездетной. При дворе, бывшем у ног Дианы де Пуатье, не шутя поговаривали о разводе, считая Екатерину виновницей бесплодия. Дому Валуа необходим наследник. Радужное будущее, о котором дочь Медичи когда-то мечтала, теперь рисовалось ей в самых мрачных красках. Наконец, в 1544 году королева вздохнула свободно: Франция торжественно праздновала рождение дофина Франциска, и Екатерина была спасена. Через год она одарила мужа дочерью Елизаветой (Изабеллой), впоследствии супругой испанского короля Филиппа II, а затем еще пятью детьми: Клавдией (1547), вышедшей замуж за Карла Гиза и умершей в родах, Карлом Орлеанским (1550), Генрихом Анжуйским (1551), Маргаритой (1552), будущей супругой Генриха Наваррского, и Франциском Алансонским (1554). Позднюю плодовитость королевы одни объясняли наследственностью, присущей всем женщинам дома Медичи, другие — советами королевского лейб-медика и в то же время астролога Фернеля. Рождение дофина вдохнуло новую жизнь и окрылило надежды Екатерины. Теперь она сочла себя вправе вмешаться в дела правления, от которых ее отстраняли.

А дел было немало. Реформация шла быстрыми шагами, увлекая за собой огромное количество народу. Часть французского населения, примкнув к протестантам, или, как их тогда называли, гугенотами, угрожала безопасности государства, требуя исключительных мер. Приверженцы старой религии Дона де Пуатье, Гизы и коннетабль Монморанси восстановили Генриха II против гугенотов, и он решил дать хороший урок еретикам. С этой целью в 1552 году король во главе огромной армии отправился в карательную экспедицию, утвердив Екатерину на время своего отсутствия регентшей государства. Тут-то флорентийка показала себя в настоящем виде, прибегая к хитростям и уловкам, свойственным ее натуре. Едва успевала составиться какая-нибудь партия, враждебная регентше, как она почти моментально рассеивала ее, одних привлекая милостями, других запугивая угрозами. Ее государственная мудрость сводилась лишь к заботам об уравновешивании сил различных политических партий, чтобы ни одна из них не взяла верха и не стала опасной для нее самой. Интрига была главной пружиной политики Екатерины. Имея повсюду шпионов, она зорко следила за всеми выдающимися лицами и перехватывала частную корреспонденцию. Недаром сочинение Макиавелли "И Principe" королева называла своею Библией. С католической партией она держала себя ревностной приверженицей папы, с гугенотами превращалась в горячую поклонницу Кальвина, в сущности, не признавая никакой религии, кроме собственного безграничного честолюбия. Считая увлечение страстью в других одним из надежнейших средств для поддержания своего влияния, она с этой целью была постоянно окружена толпою фрейлин-красавиц, остроумно названных Брантомом "летучим эскадроном королевы". Сохраняя собственную добродетель, Екатерина поощряла разврат даже в собственных детях. Лицемерие ее не имело пределов. Те, кого она называла "мой друг", считали себя погибшими.

— Государыня, — взмолилась однажды г-жа Буа-Фезье, которую королева только что так назвала, — сделайте особую милость, зовите меня лучше "своим врагом".

Карательная экспедиция, счастливо окончившаяся, сделала имя Гизов еще более популярным в ущерб Генриху II, ставшему как бы номинальным королем. Разумеется, такой оборот дел не нравился Екатерине. Она возненавидела Гизов и до самой смерти сохранила к ним это чувство. Задумав укрепить свой престиж выгодными связями, она выдала вторую дочь, Клавдию, за Карла Гиза, главного руководителя и наставника юного, слабого телом и духом дофина Франциска (1558), который поспешил женить воспитанника на своей родной племяннице, молодой шотландской королеве Марии Стюарт, с детства жившей во Франции под покровительством тетки Марии Лотарингской, а старшую, Елизавету, вылитый своей портрет, обвенчала с только что вторично овдовевшим испанским королем Филиппом II, яростным гонителем протестантов. Последняя свадьба состоялась 30 июня 1559 года. Роскошные празднества, к несчастью, омрачились печальным финалом. Рыцарски вежливый Генрих II пожелал в конце праздника "преломить копье" в честь присутствующих дам, выбрав себе в противники храброго кавалера Монгомри. При первой же схватке копье Монгомри, ударившись о забрало золотого королевского шлема, действительно сломалось и вонзилось Генриху II в глаз. Рана оказалась смертельной, врачи с минуты на минуту ожидали рокового исхода.

Менее озабоченная безнадежным положением мужа, чем собственными интересами, Екатерина послала к "своему близкому другу", Диане де Пуатье, суровый приказ: немедленно вернуть коронные бриллианты, которыми умирающий король Франции когда-то любил украшать седеющие кудри своей фаворитки, и тотчас же доставить во двор.

— Разве король уже умер? — спокойно спросила Диана.

— Нет, сударыня, — ответил посланный, — но он вряд ли доживет до вечера.

— В таком случае я отказываюсь повиноваться. Пусть мои враги знают, что, пока жив король, я их не боюсь! Если, к несчастью, мне суждено пережить его, мое сердце слишком переполнено горем, чтобы могло почувствовать оскорбления, которые хотят ему нанести!

Фаворитка до самого конца не изменила себе, оставшись той же гордой и надменной. Как же поступила королева, когда умер Генрих II? Она постаралась разыграть трогательную роль неутешной вдовы, запершись в своих апартаментах, отделанных очень эффектно черным сукном. На всех видных местах красовались девизы: "Ее страсть переживет самое пламя". Эта иезуитская надпись окружала изображение горы негашеной извести, орошаемой обильным дождем. Как просты были речи любовницы и сколько театральности сквозило в притворной печали супруги! Со дня смерти мужа Екатерина постоянно носила глубокий траур, но никого этим не обманула: одежда не делает монаха, и королева вполне олицетворяла волка в овечьей шкуре.

Гугеноты, никогда так не нуждавшиеся, как теперь, в смелом руководителе, торопили короля наваррского Антуана, избранного их главою, поспешить в Париж, чтобы принять опеку над молодым королем Франциском II. На это они имели все законные права, но Гизы и королева-мать решили обойтись без него. Король наваррский получил от двора официальный приказ прибыть на погребение Генриха II. Гугеноты торжествовали, введенные в заблуждение этим приказом, и с нетерпением ждали Антуана. Очевидно, они плохо знали тех, с кем имели дело. Как ни торопился король наваррский, однако, все-таки приехал слишком поздно, встречая на всем своем пути массу препятствий, предусмотрительно расставленных Екатериной, — Генрих II был уж погребен, а новый король, 16-летний Франциск II, жил в Сен-Жермене. Чтобы задержать Антуана и его брата, принца Людовика Кондэ, подольше в Париже и не допустить в королевскую резиденцию, флорентийка, зная их склонности к прекрасному полу, возложила это щекотливое поручение на двух представительниц своего "Летучего эскадрона", девиц де Лимейль и де Руэ, оказавшихся на высоте призвания. Опека над королем выскользнула из рук гугенотов.

Покончив с этим делом, Екатерина принялась за другое. Изгнанная фаворитка, не потерявшая своего влияния, продолжала собирать вокруг себя людей, недовольных новыми порядками. Ее партия представляла известную опасность для королевы-матери. Поставить себе задачей "ослаблять, чтобы усилиться", она непременно же изменила тактику. Екатерина утвердила за Дианой де Пуатье все земли, подаренные фаворитке покойным королем, а та, в свою очередь, не желая остаться в долгу, подарила королеве часть собственных поместий. Мало того, флорентийка вернула свою бывшую соперницу из изгнания. Приобретя в ней снова союзницу, Екатерина с ее помощью отвлекла коннетабля де Монморанси от братьев Шатильонских — адмирала Колиньи и Дандло, самых ревностных гугенотов, имевших огромное влияние на массы. Эта лицемерка никогда ничем не стеснялась, становясь всегда на сторону сильного, а таковыми в данный момент были Гизы, и, конечно, она, несмотря на всю свою ненависть, искала поддержки у них. Франциск II и Мария царствовали только номинально, всеми делами государства распоряжались королева-мать и католики Гизы, ставшие почти властителями Франции, что, наконец, возмутило гугенотов. Желая отделаться от непрошенных опекунов короля, флорентийка втайне поддерживала их врагов. И вот в 1560 году составился так называемый "амбуазский заговор" с целью истребления ненавистных вельмож. Гизы, узнав об этом, иначе повернули дело, в свою очередь обманув Екатерину уверениями, что ее жизни, как и жизни Франциска II, угрожает опасность, и на основании этого ради спасения монарха Франции вырвали разрешение действовать сообразно важности случая. Заговорщики тотчас же были арестованы, а главные руководители, король наваррский и адмирал Колиньи, приговорены к казни. Их жизнь висела на волоске, когда внезапная смерть Франциска II (5-го декабря 1560 года) — как говорят, отравленного Гизами при желании проявить свою самостоятельность — спасла несчастных.

Смерть старшего сына не произвела особенного впечатления на Екатерину, имевшую еще троих. О, дом Валуа не погибнет! При вступлении на престол несовершеннолетнего Карла IX королева-мать была объявлена регентшей, но на этот раз поставленная под контроль так называемых триумвиров: герцога Франциска Гиза, коннетабля Монморанси и маршала Сент-Андрэ. Не имея смелости открыто бороться с триумвиратом, королева-мать положилась на судьбу, поддержанная предсказаниями астрологов.

Глухая вражда между католиками и гугенотами, грозившая спокойствию страны, заставила, однако, Екатерину для предотвращения междоусобий обнародовать в январе 1562 г. "Сен-Жерменский эдикт", которым отменялись прежние кары против исповедующих протестантскую религию. Страсти как будто поулеглись, когда герцог Франциск Гиз без всякого повода устроил в Васси, близ Жуанвиля, кровавую бойню гугенотов, отправлявших свое богослужение. Гугеноты возмутились, и первая религиозная война вспыхнула с ужасающей жестокостью с обеих сторон. Екатерина бесстрастно следила за ходом событий. В угоду Гизам она притворялась католичкой, а чтобы отделаться от них, была готова превратиться в гугенотку. События, решившие ее судьбу, обнаружили весь секрет политики королевы-матери. Когда в разгар битвы при Дре прискакал первый курьер, привезший печальные вести о смертельной ране коннетабля Монморанси, смерти маршала Сент-Андрэ и победе гугенотов, весь двор затрепетал, только одна Екатерина осталась спокойной.

— Ну, что ж, — сказал она, — теперь мы будем молиться Богу по-французски!..

Второй курьер известил о полнейшем поражении гугенотов благодаря безумной храбрости Франциска Гиза, и Екатерина тотчас же выразила самую живейшую радость и глубокую преданность победителю. Это ни к чему не обязывало королеву-мать: триумвирата, стоявшего у ней бельмом в глазу, больше не существовало! Судьба, видимо, еще покровительствовала ей. При осаде Орлеана погиб и последний из триумвиров, предательски убитый фанатиком-гугенотом. Екатерина торжествовала, она властвовала единолично! Однако последствием этого религиозно-политического убийства явилось желание дать спокойствие стране, ради чего королева-мать вошла в новые переговоры, и в марте 1563 года был издан "Амбуазский эдикт", повторявший в главных чертах прошлогодний "Сен-Жерменский". Таким образом казалось, что флорентийка берет сторону гугенотов, жаждавших поверить ее искренности, на самом же деле теперь, когда католическая партия лишилась лучших своих предводителей, Екатерина не находила нужным поддерживать гугенотскую сохранившую своих, несмотря на поражение. Это прежде всего почувствовалось при дворе. Было объявлено, что королева тотчас же удалит всех, кто не пойдет постом на исповедь. По-видимому, она стремилась сделаться главою католической партии, что выразилось с особенной рельефностью в путешествии, предпринятом ею совместно с Карлом IX, объявленным совершеннолетним (1564 г.), и со всем двором по Франции: повсюду она выражала сочувствие к интересам католического населения и недоброжелательство протестантам. После свидания в Байонне (июнь 1565 г.) со своим земляком Филиппом II и дочерью Елизаветой (Изабеллой), настаивавшими на энергичных действиях против все более и более распространяющейся ереси, на что Екатерина дала согласие, гугеноты поняли, что их обманули, и стали готовится к новой войне. Эта вторая религиозная война вспыхнула 27 сентября 1567 г., охватив всю Францию. Двор бежал в Париж, население которого крепко держалось старой веры. Сражение при Сен Дени, окончилось новым поражением гугенотов, но подкрепления, спешившие к ним из Германии, вынудили Екатерину прибегнуть к своей постоянной уловке и заключить мир, подтвердив "Лонжюмским договором" (28 марта 1568 года) постановления "Амбуазского эдикта". Но такие меры теперь уже не могли помочь беде. Пламя должно было само собой вспыхнуть из раскалившейся почвы: двор, увлеченный фанатизмом парижан и успехами испанцев в Голландии, совершил непоправимую ошибку, заменив "Лонжюмский договор" по требованию папы Пия V другим, идущим вразрез с домогательствами гугенотов.

Снова возгорелась война — третья, — снова гугеноты потерпели поражение при Жарнаке и Монтонкуре (1569 г.) и снова заговорили о примирении. 8 августа 1570 года в Сен Жермен сюр Лэ был подписан мир, по заключении которого произошло сближение между Карлом IX, погрязшим в постыдном разврате, к которому тайно подстрекала его Екатерина Медичи, и предводителями протестантской партии. Храбрый адмирал сумел убедить Карла IX в необходимости войны с Испанией, что шло вразрез с нерешительной, изменчивой, двойственной политикой Екатерины, а Гизам, ужасавшимся с каждым днем возрастающему влиянию Колиньи, война с Филиппом II, главным защитником всех интересов католичества, казалась нападением на самую религию. Видя, что целый ряд войн не смог сокрушить силы протестантов, и убедясь, что политические учения их — смесь теорий республиканских и феодальных — грозили серьезной опасностью королевской власти, Екатерина, быть может, первый раз в жизни растерялась. Католики, раздраженные действиями протестантов, под влиянием страстных воззваний, ежедневно делаемых духовенством, ожидали только сигнала броситься на своих врагов. За этим дело не стало.

Видя своего вождя в почете при дворе, гугеноты беспечно прибывали в Париж на бракосочетание Генриха Наваррского, сына покойного Антуана, когда-то их главного предводителя, с Маргаритой Валуа, младшей дочерью королевы (18 августа 1572 года).

Неужели в самом деле Валуа обвенчается с Бурбоном? Католичка с еретиком? Что за странная идея пришла Екатерине, ратовавшей за католизм, выдавать Маргариту за гугенота, когда та была безумно влюблена в Генриха Гиза по прозвищу Балафрэ, убежденного паписта, и пользовалась взаимностью? На первый взгляд, конечно, все это казалось очень курьезным, но королева-мать, в голове которой зародился адский план, позднее ужаснувший весь мир, коварно надеялась убить двух зайцев. Ненавидя Гизов, она не хотела еще теснее сближаться с ними; выдавая дочь за короля наваррского, привлекала на свою сторону гугенотов, с которыми решила покончить раз и навсегда.

Свадебные празднества при дворе хорошо маскировали приготовления к резне. Сначала, впрочем, предполагалось устранить только одного Колиньи, но неудавшееся покушение на него (22 августа) решило судьбу гугенотов. Бесспорно, одной Екатерине принадлежит позорная честь того, что в уме Карла IX пробуждены были сомнения насчет честности и порядочности предводителей гугенотской партии и что из уст его было вырвано согласие на преступление, разыгравшееся в ночь с 23 на 24 августа 1572 года, накануне дня св. Варфоломея, когда в Париже и провинции началась бойня, не имеющая себе подобной в истории, во время которой погибло около 30000 гугенотов. Ненавистный адмирал Колиньи принял мученическую смерть, как и большинство протестантских вождей. Не многие из них успели спастись бегством по примеру Генриха Наваррского, спасенного своею молодой супругой. Говорят, что сам Карл IX в исступлении ярости стрелял из окна Лувра в народ, а Екатерина, стоя рядом, спокойно наблюдала за ним, поощряя сыновнюю охоту на людей. Однако страшная "Варфоломеевская ночь", иначе называемая "Кровавой свадьбой", так подействовала на короля, что 24-летний преждевременно состарившийся юноша потерял сон и покой. Ему всюду слышались нестройный гул голосов, крики и вопли, проклятия и вздохи. Хилое тело не вынесло подобного возбуждения, и 30 мая 1574 года ничтожного Карла IX не стало.

Французская корона перешла к третьему, самому любимому сыну Екатерины — Генриху, герцогу Анжуйскому, уже в течение целого года бывшему королем польским, который, узнав о смерти брата, спешно вернулся на родину. В течение всего его несчастного царствования королева-мать постоянно вмешивалась в дела и подавала советы, которых, впрочем, он не желал слушать. Если прежде она преследовала интересы государственные, теперь заботилась только о династических. Франция должна иметь законного наследника. После неудачного проекта женитьбы любимчика на английской королеве Елизавете Генрих III, вопреки желанию матери, сочетался браком с Луизой Лотарингской (1575), дочерью графа Водемона из дома Гизов. Свадьба не оправдала ничьих надежд: новый король, окруженный своими "миньонами", не нуждался в женских ласках... Находясь всецело под влиянием родственников своей жены, Генрих III продолжал политику Карла IX, решив попробовать силу своего оружия на гугенотах, снова сплотившихся. Но эта пятая, — включая и "Варфоломеевскую резню" — религиозная война замедлилась собранием государственных чинов в Блуа (в декабре 1576 года), да и вообще велась очень вяло, закончившись новым мирным договором в Пуатье, никого уже не удовлетворившим, ни католиков, ни гугенотов. Дело, видимо, клонилось к тому, что борьба должна была неминуемо возобновиться, к ней начали готовиться, когда в июне 1584 года пришло известие, что четвертый, самый младший сын Екатерины Медичи и Генриха II, Франциск, герцог Алансонский и Брабантский, скончался. Это окончательно сразило флорентийку. Король оставался бездетным, и значит дом Валуа должен был неминуемо угаснуть. Ближайшим наследником французского престола являлся никто иной, как Генрих, король наваррский, супруг Маргариты, Бурбон, гугенот, еретик! Вот чего не предвидела Екатерина, выдавая за него свою дочь! Траур, который она постоянно носила, теперь получал глубокий смысл.

Мирный договор в Пуатье имел последствием образование "Священной лиги", обязавшейся поддерживать католицизм во что бы то ни стало (январь 1585 г.), во главе которой встали испанский король Филипп II, с одной стороны, и Гизы — с другой. Шестая религиозная война длилась почти два года. Генрих III, в кругу своих "миньонов" утопавший в разврате, казалось, совсем забыл о том, что носит французскую корону, почему столица Франции объявила своим королем Генриха Гиза — Балафрэ и не шутя угрожала законному владыке. Распутный и ничтожный Генрих III со всем двором бежал в Блуа. Будучи от природы мстительным и жестоким, он заманил "короля парижского" и предательски убил его (24 декабря 1588 года).

— Нынче утром, — похвастал последний Валуа в тот же день своей матери, лежавшей в постели от болезни, которая свела ее в могилу, — я снова сделался королем Франции, приказав умертвить "короля Парижа!"...

Екатерина ужаснулась. С усилием поднявшись на своей постели, она печально улыбнулась.

— Дай Бог, сударь, — пророчески сказала она, — чтобы эта смерть не отняла у вас вовсе королевского титула... Ты хорошо скроил, мой сын, но сумеешь ли так же хорошо сшить?

События последнего времени, в которых все обвиняли королеву-мать, так подействовали на 70-летнюю женщину, что она серьезно захворала и 5 января 1589 скончалась в Блуа. Один из астрологов когда-то предсказал ей, что "Сен Жермен первый узнает об ее смерти". С тех пор она постоянно избегала мест, носящих такое название, но слепой случай оправдал пророчество: Екатерина Медичи скончалась на руках королевского проповедника по имени Сен Жермен. Генрих III равнодушно отнесся к смерти обожавшей его матери и даже не позаботился об ее погребении. Население Франции тоже не особенно огорчилось, а парижане насмешливо спрашивали друг друга:

— Кто же теперь будет заключать мирные договоры?

Такова была эпитафия вдовы Генриха II. В течение двадцати восьми лет над Францией пронеслось три царствования — три царствования, душою и жизнью которых была женщина, в начале супруга, а потом мать властелинов, своей двуличной политикой и лицемерием отвратившая от себя всех. Тело ее было брошено, как падаль, на барку и зарыто в обыкновенной могиле. Только в 1609 году, при Генрихе IV, прах коварной флорентийки перенесли в роскошный склеп, построенный ею же в Сен Дени для себя, своего мужа и детей. Воздавая посмертные почести женщине, ненавидевшей его, бывший король наваррский как бы отблагодарил ее за корону Франции. Лишь в одном отношении Екатерина Медичи сохранила о себе добрую память: покровительствуя изящным искусствам, она много способствовала процветанию их во Франции, двор которой, обязанный ей же изысканностью манер, славился на всю Европу. Постройка Тюльери и Суассонского отеля, теперь не существующего, была предпринята ею, да и кроме них во Франции сохранилось много других замков, построенных по планам вдовы Генриха II.

Другая Катрин из рода Медичи...

Идея подобного поста созрела давно - когда я увидела в одном сообщении в ЖЖ довольно известного в своих кругах историка костюма среди прочих вот этот портрет:

Под портретом с атрибуцией «Екатерина Медичи и ее брат Франческо» разгорелось довольно оживленное обсуждение, насколько в этой девочке уже видны черты будущей правительницы Франции, насколько она похожа на себя в зрелом возрасте и т.д. Причем, больше всего меня поразило, что и сам автор поста также участвовал в этих обсуждениях. Пока я размышляла, хочу ли я вмешаться, кто-то пришел и сказал, что, мол, ребята проснитесь и разуйте глаза - это не та Екатерина Медичи, да и братьев у той не было и быть не могло. Все это вместе, в который раз, навело меня на грустную мысль об интуитивном недоверии к специалистам, изучающим что-либо «от древности до наших дней». Ибо, если даже закрыть глаза на невесть откуда взявшегося брата, то и уровень живописи данного портрета, и костюм на девочке, все просто кричит о том, что это начало 17 века, а никак не начало 16, особенно для специалиста по истории костюма. Все люди, и каждый может ошибиться, но это одна из тех грубейших ошибок, которые специалист, читающий к тому же публичные лекции в Москве, позволить себе не может.

Разумеется, это не первая и не последняя ошибка такого рода, даже если брать только этого историка костюма, поэтому хочется, уже в который несчитанный раз повторить - не надо изучать что-либо «от древности до наших дней», а самое главное в отрыве от «большой истории» и многочисленных вспомогательных дисциплин - подход все-таки должен быть комплексным, междисциплинарным, и генеалогия, мои дорогие, - наше все. Недаром во всех странах, во всех школах еще в начале 20 века она была обязательной дисциплиной, пусть даже и в очень усеченном виде, как история правящей династии.

Но вернемся к нашей Екатерине Медичи. Так кто же изображен на этом чудесном портрете?

Екатерина Ромола де Медичи, королева Франции

Думаю, что не открою великой тайны, если скажу, что королева-мать Катрин из рода Медичи не была счастлива в своих детях. Старший сын, Франциск II, названый в честь своего знаменитого деда, короля Франциска I, был всецело под влиянием братьев Гизов, которых Екатерина не любила, считала выскочками, но с которыми была вынуждена считаться. Благодаря тому, что Франциск был женат на племяннице Гизов - королеве Шотландии Марии Стюарт, которую обожал с детства, их власть была сильнее влияния матери, несмотря на то, что формально Екатерина была регентшей. Но, повторюсь неоднократно, - все дети Екатерины и любили, и, одновременно, боялись ее, и всегда выражали по отношению к ней глубокое уважение и почтение. Франциск, как известно, умер незадолго до своего 17-летия, не оставив наследников.

Франциск II , король Франции, старший сын Катрин де Медичи
Мария Стюарт, королева Франции и Шотландии, супруга Франциска II

Вторым ребенком Екатерины оказалась девочка, которую нарекли Елизаветой. На мой, чисто субъективный взгляд, именно Елизавета, а не Марго, была самой красивой принцессой дома Валуа. Также, как и Маргарита, Елизавета унаследовала от матери черные волосы и карие глаза, отличалась тактом, утонченностью, изяществом и безупречным художественным вкусом.

Изабелла де Валуа, королева Испании

В возрасте 14 лет была выдана замуж за короля Испании Филиппа II и осталась в истории под испанским именем Изабелла де Валуа. Екатерина искренне восхищалась дочерью и в связи с тем, что отношения у них сложились близкие и теплые, Екатерина возлагала на Изабеллу очень большие политические надежды, полагая, что та, при своей красоте, мягкости и высоком интеллекте, сможет повлиять на ту жесткую политику, которую вела Испания в отношении французских гугенотов, вынуждая Екатерину поступать необдуманно воинственно. Но Изабелла, насмотревшись в детстве на, скажем мягко, крайне своеобразный брак родителей, - власть фаворитки и слезы матери, была безмерно благодарна Филиппу за уважение и понимание, которое он выказывал ей с первых же дней замужества. Абсолютно политический союз превратился в союз по любви, и, к великому огорчению Екатерины, Изабелла мягко, но безоговорочно дала ей понять, что всегда и во всем будет разделять взгляды мужа. Встреча Изабеллы и Екатерины 8 лет спустя стала для королевы-матери шоком, и она горько жаловалась приближенным, что «дочь стала совсем испанкой». Через полгода после этой встречи Изабелла умерла, пытаясь подарить Филиппу наследника трона.

Филипп II, король Испании, супруг Изабеллы де Валуа, старшей дочери Катрин де Медичи

После смерти Франциска II на престол Франции вступает его младший брат Карл IX, которому на тот момент было 10 лет. Екатерина, уже предвкушавшая безграничную, насколько это было возможно в тех условиях, власть, и в своих надеждах, и в своем втором сыне была разочарована. Конечно, слабый, и во многих вопросах безвольный король, несмотря на все уважение, не доверявший матери, не смел оказывать открытое сопротивление ее решениям, но любил за ее спиной все делать по-своему. Несмотря на реальную власть в ее руках, политическое положение Екатерины было очень сложным. Францию изнутри раздирали религиозные войны, во внешней политике Филипп II Испанский упрекал ее в слишком мягком отношении к еретикам (гугенотам), которых на тот момент во Франции было едва ли не больше, чем католиков, и это, с другой стороны, угрожало трону.

Карл IX, король Франции, третий сын Екатерины Медичи.

Поведение мнительного Карла, который то приближал к себе католиков, то гугенотов во главе с Колиньи, не облегчало задачу Екатерины по стабилизации ситуации в стране. Стремясь получить поддержку извне, Екатерина, как истинный монарх эпохи Ренессанса, предпочитала политику династических браков. Выдав свою старшую дочь, Елизавету Валуа, за короля Испании, для Карла она выбрала дочь императора Максимилиана II Елизавету Австрийскую. Выбор был удачен - одна из самых красивых принцесс того времени, мягкая и нежная Елизавета обожала своего мужа, но Карл почти открыто предпочитал общество Мари Туше, от которой у него был сын. Таким образом, и этот брачный союз не оправдал надежд королевы-матери. Карл умер от болезни легких, не дожив неделю до своего 24-летия.

Елизавета Австрийская, супруга Карла IX.

Мари Туше, фаворитка Карла IX.

Следующий король, вошедший на трон Франции был любимым сыном Екатерины. О Генрихе III писать очень сложно - настолько разноречивой личностью он был - ни один историк не может дать его хоть сколько-нибудь однозначного портрета, да и в задачу поста не входит оценка его личности. Посему ограничимся эмоциями королевы-матери Екатерины.

Генрих III, последний король из рода Валуа.

Ее всегда восхищал ум Генриха, сравнимый с ее умом, который на доброе столетие опережал свое время, она высоко ценила его изящные манеры, хотя некоторые тогда считали, что подобные манеры простительны лишь утонченным дамам, но у всего этого была оборотная сторона медали: управлять Генрихом, как она управляла его старшими братьями Екатерина не могла. И она добровольно подчинилась этому. Она поставила себе цель: служение интересам сына и, в частности, добиться мира на юге страны. Она много ездит, ведет переговоры, стараясь сделать все, лишь бы трону ее Генриха ничего не угрожало. И самым большим ее разочарованием стало открытие того факта, что Генрих, при всей внешней почтительности, воспринимал все усилия Екатерины как само собой разумеющееся, с ее мнением и опытом практически не считался, и чаще всего поступал как ему было удобно, а не как было необходимо, что, в конечном итоге, и приведет его к смерти. Первым в череде подобных поступков стала его женитьба по собственному выбору на племяннице Гизов - Луизе де Водемон. Он мстил матери за то, что та не дала ему жениться на самой большой его любви - Марии Клевской. А последним - приказ об убийстве герцога Гиза, который обернулся убийством короля. К счастью, Екатерина не дожила до этого момента.

Луиза (Людовика) де Водемон Лотарингская, супруга Генриха III. Мария Клевская, страстная любовь Генриха III.

Поведение же младших детей никогда и ничего, кроме раздражения и горя, Екатерине не приносило. Франсуа, герцог Алансонский, все свою жизнь интриговал против своих братьев. Стремясь направить его энергию и коварство в нужное русло, Екатерина, следуя своей логике династических браков, сватала его в Англию, в качестве консорта для королевы Елизаветы. Из этой затеи ничего не вышло, несмотря на то, что, к величайшему удивлению современных историков, Елизавета высоко оценила утонченного принца Валуа, даже несмотря на кличку «лягушонок», которую она дала ему. Во всяком случае, когда Франсуа умер, при английском дворе был объявлен траур, а послы с удивлением отмечали слезы в глазах Елизаветы.

Франсуа, герцог Алансонский

Отношение Екатерины к Марго, младшей из дочерей, в общем и целом все хорошо знают по незабываемому сериалу «Королева Марго», правда, действительность была намного хуже - Екатерине и Генриху приходилось запирать Марго в изоляции в замке, «пока она нас еще как-нибудь не опозорила» - говорила королева-мать, и в конечном итоге, Екатерина перестала называть дочь по имени и вычеркнула ее из своего завещания.

Магарита (Марго) де Валуа

Глядя на всю эту, скажем мягко, безрадостную картину, некоторые поступки королевы-матери становятся намного понятнее. И все же был в этом темном царстве лучик живого света - была у Екатерины отдушина среди ее детей в виде средней дочери - Клотильде или Клод, как ее было принято называть.

Клод (Клотильда) де Валуа - любимая дочь Катрин де Медичи

Клод де Валуа не была красавицей - у нее был горб и она хромала, но мягкостью и тактом она напоминала свою старшую сестру Елизавету, и, из политической необходимости, Екатерина принесла ее в жертву - в возрасте 11 лет Клод Французскую выдали замуж за герцога Лотарингского Карла III. К великому удивлению французского двора, брак оказался удачным и основанным на взаимном уважении и доверии. Клод родила 9 детей и умерла от осложнений в 27 лет. Горе Екатерины было просто огромным. И все свое нерастраченное чувство любви она сосредоточила на старшей внучке - дочери Клод Кристине Лотарингской.

Кристина Лотарингская, старшая внучка Катрин де Медичи.

Кристина была довольно красива и обладала чисто французским шармом. Жила и воспитывалась девочка при дворе бабушки в Париже. Последнее, что успела Екатерина сделать в своей жизни, - это найти для любимой внучки хорошую партию. Как раз в это время во Флоренции при весьма загадочных и драматических обстоятельствах умирают от яда Великий герцог Тосканы и очень дальний родственник Екатерины, Франческо де Медичи и его вторая супруга Бьянка Капелло. На престол Флоренции восходит младший брат Франческо Фердинанд де Медичи. Брак был выгоден обеим сторонам, и в апреле 1589 года Кристина де Лоррейн прибыла во Флоренцию. Фердинанд был одним из лучших Великих герцогов фамилии Медичи. Его любили, герцогство процветало, Кристина была счастлива в браке, и родившуюся у нее в 1593 году вторую девочку она назвала в честь любимой бабушки, которой была очень благодарна - Екатериной Медичи. Вот именно эта девочка - другая Катрин из рода Медичи - и изображена на знаменитом портрете, с которого мы начали свое повествование.)

Портрет Екатерины Медичи и ее бата Фанческо, кристофано Аллои, 1598 г. Екатерина Медичи младшая в свадебном платье.))

«Дитя смерти» — именно так прозвали Екатерину практически сразу после её появления на свет. Но почему так жестоко? К сожалению, маленькая девочка родилась с несчастливой последующей историей: её мать скончалась в возрасте 19 лет на шестой день после родов от родильной горячки, а её отец по разным данным либо через несколько дней после смерти жены, либо через несколько месяцев. Конечно, ребёнок тут ни при чём: врачи того времени не понимали, что, чтобы не убить впоследствии роженицу каким-нибудь вирусом, надо просто мыть руки при принятии родов. Отец же к моменту появления Екатерины на свет уже был безнадёжно болен и слаб. Но тем не менее: сразу после рождения девочки умирают оба её родителя, и отныне печать смерти будет преследовать Екатерину тем или иным образом до конца её жизни.

Уже много позже, при французском дворе, её прозовут «купчихой». Действительно, Екатерина могла похвастаться мало-мальской знатностью только со стороны матери. Отец, Лоренцо Второй Медичи, фактически имеет корни в простом народе, хоть и в богатом сословии — торговцах. Но, так или иначе, торговцы. Мать, вот за что могла зацепиться Екатерина! Мадлен де ла Тур, герцогиня Бульонская и графиня Овернская, косвенно относилась к французскому королевскому роду.

Одинокое детство

Вырастила Екатерину тётя, Клариче Медичи, вместе со своими детьми. Представители семейства Медичи несколько раз становились Папами и, соответственно, верховенствовали над всеми. Несколько раз Медичи теряли свою власть во Флоренции, и несколько раз маленькая Екатерина подвергалась серьёзной опасности. Когда в 1529 году войска Карла V осадили Флоренцию, разъярённая толпа была готова повесить прямую наследницу дома Медичи – 10-летнюю Екатерину – на городских воротах или же отправить её в бордель. Ведь все они были уверены, что это Медичи виноваты в сложившейся ситуации, это их надо наказать. Вмешательство французского монарха Франциска I спасло маленькую герцогиню, и её перевезли в монастырь в Сиене на 3 года, где она могла получить хорошее образование. И тут опять опасность: правители Флоренции задумали захватить наследницу в заложницы. Но Екатерина смогла себя спасти: узнав, что за ней приехали вооруженные люди и что намерения у них явно не добрые, она быстро отрезала себе волосы, переоделась в монашеское платье, вышла к захватчикам и сказала, что только в таком виде её повезут во Флоренцию, пусть люли видят, как обращаются с монахинями. Конечно, девочка не была монахиней, она разыграла спектакль, но, возможно, это проявление смелости спасло ей жизнь. Она не пострадала, только была переведена в другой, более строгий монастырь.

По всему вышеописанному мы видим, что девочка, даже не успев достигнуть подросткового возраста, теряет родителей, видит сумасшествие толпы, намеренной её убить, и с самого рождения не может чувствовать себя в безопасности, её мотает туда-сюда по монастырям как лист на ветру. Скорее всего, именно из детства растёт та аномальная жестокость, которая Екатерина проявит в уже намного более зрелом возрасте.

Вскоре волнения сходят на ноль, к власти снова приходят Медичи. Екатерина получает титул герцогини Урбинской и становится прекрасным вариантом для династического торга: ведь за девочкой идёт приличное денежное приданное и несколько итальянских земель. Папа Климент VII, Джулио Медичи, договаривается с французским королём о браке Екатерины и второго сына короля, Генриха. Для обеих сторон партия была великолепная: Франция получает те земли, за которые воевала десятилетиями, а Медичи делают свою представительницу французской принцессой и получают место при королевском дворе. Венчание было назначено на октябрь 1533 года в Марселе.

Путь от герцогини к королеве

Свадьба была роскошная, празднования длились 34 дня! По словам современников, Екатерина не могла похвастаться сногсшибательной внешностью: совсем маленького роста и с рыжими волосами, она поразила французский двор совершенно другим – своим стилем. Первый раз на публике она появилась на каблучках! Для француженок это было в новинку, и им эта идея крайне понравилась, позже весь двор щеголял в туфлях на каблуках. А Екатерина просто хотела хоть немного увеличить свой рост! Далее её платье: итальянская мода тоже очень понравилась женской половине королевского двора. Как это ни странно, но на протяжении многих лет Екатерина отныне будет законодательницей мод при французском дворе.

Но как бы пышно Екатерина ни была разодета до и после свадьбы, сердце мужа она так и не завоевала. С 11-ти лет Генрих был абсолютно и бесконечно влюблён в свою наставницу, Диану де Пуатье. Однако истинно его чувства раскрылись только в 19 лет. Эта любовь вошла в историю как настоящий феномен: Диана была старше короля на 20 лет. Но он любил её до самой смерти. Статная красавица с незаурядным умом, куда было маленькой итальянке с ней тягаться.

Медичи заняла «тихую» позицию: она понимала, что при дворе сейчас идёт культ «Дианы» и что лучше быть с ней в максимально адекватных отношениях. Поэтому Екатерина терпела. Через год после свадьбы умирает папа Климент VII. Его преемник расторгает договор с Францией и не выплачивает добрую часть приданного Екатерины. На этот счет Генрих сказал: «Девочка приехала ко мне совсем голой». Это происшествие еще больше подорвало позиции Екатерины при дворе: она ни с кем не могла завести дружбу, придворные дамы намеренно притворялись, что не понимают её с первого раза (от итальянского акцента Екатерина так никогда и не избавилась), муж видел перед собой только Диану, а её ни во что не ставил.

Внезапно умирает наследник престола, поговаривали даже, что его отравили. Теперь Генрих – дофин Франции. Через год у него рождается внебрачный ребёнок, тогда как законных детей от Екатерины всё нет. Бесплодность Екатерины почти не подлежит сомнению, а вкупе с отсутствием приданного наталкивает Генриха на мысли о разводе. Но тут Екатерина беременеет и потом рожает сына. Говорят, в этом ей помог её личный врач и астролог Мишель Нострадамус. Непонятно по каким причинам, но после первого сына Екатерина, уже будучи королевой, начинает рожать детей почти каждый год. Однако когда пришло время 9-го и 10-го ребёнка – двух девочек-близнецов, королеву едва спасли. Одна девочка во время родов была уже мёртвой, другая прожила всего шесть недель. С этого момента врачи крайне не рекомендовали королеве иметь в дальнейшем детей.

В марте 1547 года умирает Франциск I, на престол восходит Генрих и Екатерина Медичи. Король правил 12 лет, он погиб совершенно случайно: во время рыцарского турнира, щепка от поврежденного копья угодила Генриху прямо в щель шлема, в глаз, повредив головной мозг. Генрих держался 10 дней. После его смерти Екатерина выбрала своей эмблемой сломанное копьё и навсегда облачилась в чёрный траур (до этого во Франции траурным цветом считался белый). Как только король умер, Диана де Пуатье была изгнана.

Чёрная королева

Екатерина Медичи правила при двух сыновьях: королях Франциске II и Карле IX. Или думала, что правит, потому что на самом деле в стране творился хаос: католики и гугенты резали друг друга при любом удобном случае. К власти пришёл её 15-летний старший сын – совсем еще ребёнок. Мать ощутила вкус власти, без которого она не сможет обходиться до самой смерти.

Медленно, но систематически назревали религиозные войны, которые впоследствии вылились в гражданскую войну. Страну раздирали две религиозные партии: католики и гугеноты. Екатерине очевидно совершенно не хватает смекалки, чтобы разрешить этот конфликт в нужную сторону. Ошибкой Медичи было то, что она видела этот раскол в политическом ракурсе, поэтому и пыталась решить его, как решал бы это политик. Возможно, если бы она поняла, что корни этой войны лежат намного глубже, в духовных убеждениях, а не политических выгодах, то можно было бы избежать дальнейших ужасных событий.

На фоне одной из кровавых стычек католиков и гугенотов заболевает молодой король. Из-за образовавшейся в ухе гангрены, Франциск проболел две недели, после чего скончался на 17-ом году жизни. Его место занимает 10-летний брат Карл IX.

Конфликт всё крепчал. Екатерина пыталась что-то решать, управляла от имени маленького сына, буквально металась по стране. Но у Екатерины Медичи своя метода: она решила выдать свою дочь Маргариту за гугенота Генриха Наваррского. Делать браки для Екатерины было занятием намного более лёгким, чем управлять страной, чем пытаться утихомирить войну правильными способами. Перед свадьбой приехала мать жениха, Жанна д’Альбре, ярая протестантка. Она неугодна Екатерине, хоть та и старалась этого не показывать. Внезапно Жанна скоропостижно умерла прямо перед свадьбой. И вот за Екатериной Медичи закрепился новый слух, который живёт до сих пор — отравила.

Состоялась свадьба между Маргаритой Валуа и Генрихом Наваррским. Чтобы отпраздновать торжество, в Париж съехались самые знатные гугеноты страны и просто обычные люди протестантской веры. Среди гостей был адмирал Гаспар де Колиньи, лидер гугенотов. Умный и проницательные мужчина, он быстро нашел дорогу к сердцу 22-х летнего короля, который всю жизнь находился у юбки матери. Екатерина видит опасность этого союза: нет, её сын, король, никак не может держать у себя в главных советниках и друзьях самого главного гугента, и она «заказывает» Колиньи. Но стрелок промахнулся.

После несостоявшегося убийства захотели собрать комиссию, причем захотел этого сам король. Екатерина испугалась и очень сильно: ведь убийца жив, а значит, может всплыть и её имя. Может быть, эта женщина видела решение колоссальной проблемы, длящейся десятилетия, только в том, что она вскоре сама санкционировала: «черная королева» приказывает начать Варфоломеевскую ночь с 24 на 25 августа 1572.

В Париже было зарезано около 2000 человек, во всей Франции на волне этой ночи погибло около 30000 гугентов. Не щадили никого, убиты были все: младенцы, старики, женщины. После этой ночи Екатерину Медичи возненавидела вся Франция.

Генриха Наваррского удалось спасти. Пока его людей резали по всему Парижу, ему под острием кинжала пришлось принять католичество (от которого он, в принципе, вскоре отказался).

Через два года после Варфоломеевской ночи умирает Карл IX. Так до конца и не были выяснены обстоятельства его смерти. Последними словами, точнее, начинавшейся фразой было «О, моя мать…». Что хотел сказать монарх? Однако, наиболее вероятно, что король скончался от туберкулёза, так как этой болезни были подвержены все сыновья Екатерины.

Екатерина Медичи спешно пишет своему третьему сыну, самому любимому, Генриху. Она просит его приехать во Францию и стать королём. К слову сказать, Генрих совсем недавно был коронован в Польше, но нет, под покровом ночи он сбегает от того народа, который действительно выбрал его как своего правителя. Прибыв во Францию, первым делом Генрих III отодвигает от власти свою мать. Екатерина недоумевает, как такое может происходить, но ничего поделать с этим не может. Единственное, что ей дозволялось, это ездить по стране и участвовать в некоторых королевских делах, в том числе она пыталась устроить брак своей внучки. До весомых государственных дел женщину с руками по локоть в крови больше не допускали.

Екатерина Медичи умерла на полгода раньше Генриха III. Смерь настигла «черную королеву» во время её бурной поездки по стране. Тело не повезли в Сен-Дени, где находилась королевская усыпальница: народ Парижа грозился, что сбросит его в Сену, как когда-то народ Флоренции грозился повесить совсем еще маленькую Екатерину на воротах города. Уже много позже урну с прахом перенесли в Сен-Дени, но, говорят, что места для захоронения рядом с супругом не было, как его не было и при жизни, поэтому урну закопали в сторонке.

(1519-1589) королева Франции

По рождению она принадлежала к знаменитому роду флорентийских правителей, которые правили городом более двухсот лет. Его родоначальник, Джованни Медичи, был одним из самых богатых граждан города. В 1409 г. он становится банкиром папского двора, что еще более усилило его могущество в Европе. Богатство Джованни открыло путь к власти его сыну Козимо Медичи, которого флорентийцы называли «отцом отечества».

Он был человеком образованным, тонким ценителем наук и искусств. На его вилле собирались философы, поэты, художники. Они читали отрывки из произведений Платона и декламировали античные оды под аккомпанемент лиры. Во время одного из таких чтений Козимо Медичи, этот некоронованный владыка Флоренции, неожиданно умер. После смерти Козимо власть во Флоренции перешла к его внуку Лоренцо.

Лоренцо тоже вошел в историю как покровитель искусств, науки и философии. При его дворе собирались крупнейшие деятели культуры Ренессанса - художник и скульптор Бенвенуто Челлини, скульптор Микеланджело, гуманист Пико Мирандола и др. Лоренцо продолжил традиции, заложенные Козимо, и при нем Флоренция заслужила славу столицы мировой культуры. Сограждане прозвали Лоренцо Великолепным.

После смерти Лоренцо правителем Флоренции стал его сын Пьетро - красивый и легкомысленный человек. Он обладал жестоким и надменным характером. За короткое время Пьетро заслужил всеобщую ненависть к себе. Вот почему 14 ноября 1494 года он был низложен и изгнан из города. Его дочерью, а следовательно, внучкой Лоренцо Великолепного и была Екатерина Медичи. Однако большая часть ее жизни прошла далеко от Флоренции, потому что она была выдана замуж за французского короля Генриха II Валуа.

После смерти Генриха в 1559 году французским королем вначале стал юный и больной сын Генриха и Екатерины Франциск, а после смерти Франциска - его брат Карл IX. Но фактически вся власть находилась в руках Екатерины Медичи. Еще при жизни своего мужа королева активно участвовала в государственных делах.

Екатерину всегда отличали хитрость и расчетливость. Она стремилась безраздельно распоряжаться своей властью. Поэтому не случайно, что именно при ней во Франции начались открытые столкновения между католиками и протестантами, которых называли гугенотами.

В 1560 году был раскрыт дворцовый заговор, после которого начались казни гугенотов. Их специально устраивали как представления при дворе и приглашали массу зрителей. Но наиболее страшным эпизодом стала так называемая Варфоломеевская ночь.

В августе 1572 года при дворе пышно справляли свадьбу Генриха Наваррского из рода Бурбонов с сестрой короля Маргаритой. Правда, впоследствии этот брак оказался неудачным: в 1599 году Генрих IV расстался со своей первой женой и женился на Марии Медичи, дочери Фернандо Медичи, племянника Козимо. Роскошная свадьба Генриха и Маргариты проходила в присутствии многочисленных гостей, среди которых были и дворяне-гугеноты. Они хотели убедить короля Карла IX помочь правительству Нидерландов, где в то время шла война против испанской интервенции.

Екатерина решила использовать скопление гугенотов для расправы. В ночь на 24 августа посвященные в дело католики пометили дома, в которых разместились гугеноты. Во главе заговора стоял Генрих Гиз, убедивший королеву-мать в правомерности и необходимости будущей расправы.

С ночным набатом вооруженные католики набросились на мирно спавших гугенотов. Так началась резня. Она продолжалась три дня, и позже было установлено, что за это время погибло не менее тридцати тысяч человек. После этого война между католиками и гугенотами вспыхнула с новой силой. Ее жертвами пали и младший сын Екатерины Медичи Генрих III, и герцог Генрих де Гиз, и многие родовитые дворяне.

Поэтому в 1589 году королем Франции становится Генрих IV, муж Маргариты, которая вошла в историю как королева Марго. Новый король уже не подчинялся влиянию Екатерины Медичи и свою основную задачу видел в примирении католиков и гугенотов. Правда, для этого ему пришлось перейти в католичество.

Он добился того, что был принят так называемый Нантский эдикт - закон о веротерпимости. Это произошло в 1598 году. После этого католицизм так и остался во Франции господствующей религией, однако гугеноты получили равные с католиками права.

К оролева Франции с 1547 года, жена короля Генриха II . В значительной мере определяла государственную политику в период правления своих сыновей: Франциска II (1559–1560), Карла IX (1560–1574) и Генриха III (1574–1589).

Дочь Лоренцо II Медичи и Мадалены де Ла Тур д’Овернь , родилась в 1519 году во Флоренции. Осиротев в возрасте трех недель, маленькая Екатерина была передана на попечение папы Климента VII , своего дяди и наставника, от которого, говорят, она и научилась хитрости, лукавству и изворотливости – качествам, столь необходимым в неспокойную эпоху итальянского Возрождения.

В возрасте 14-ти лет Екатерина была выдана замуж за Генриха де Валуа , второго сына короля Франции Франциска I , для которого этот союз был выгоден в первую очередь благодаря поддержке, которую папа Римский мог оказать его военным кампаниям в Италии. Приданое невесты составляло 130 000 дукатов и обширные владения, включавшие Пизу , Ливорно и Парму .

Современники описывали Екатерину как стройную рыжеволосую девушку, небольшого роста, с довольно-таки некрасивым лицом, но очень выразительными глазами – фамильной чертой Медичи.

Екатерина смогла произвести впечатление на избалованный роскошью, утонченный и изысканный французский двор. Она прибегла к помощи одного из самых прославленных флорентийских мастеров, который изготовил для нее туфельки на высоком каблуке. Надо признать, Екатерина добилась желаемого, ее представление французскому двору произвело настоящий фурор.

Такого скопления представителей высшего духовенства Европа не видела, пожалуй, со времен средневековых соборов: на церемонии присутствовал сам папа Климент VII в сопровождении многочисленных кардиналов. За торжеством последовали 34 дня непрерывных пиршеств и балов.

Праздники, однако, вскоре отгремели, и Екатерина осталась один на один со своей новой ролью.

Французский двор всегда славился своей изысканностью, утонченными и благородными манерами и хорошо образованными дамами. Под влиянием возродившегося интереса к древности придворные Франциска I изъяснялись между собой на латыни и греческом, читали поэмы Ронсара и восхищались скульптурными изваяниями итальянских мастеров.

В купеческой же Флоренции, в противовес Франции, отцы семейств не были озабочены тем, чтобы дать своим женам и дочерям столь разностороннее образование, вследствие чего в первые годы жизни при французском дворе Екатерина чувствовала себя невеждой, не умевшей изящно строить фразы и во множестве допускавшей ошибки в письмах. Она ощущала свою изолированность от общества и жестоко страдала от одиночества и от неприязни, которую ей демонстрировали французы, презрительно величавшие невестку Франциска I “итальянкой” и “купчихой”. Единственным другом, которого обрела во Франции юная Екатерина, стал ее свекор.

В 1536 году дофин – наследник французского престола – Франциск неожиданно умер.

Согласно официальной версии, смерть наступила от простуды, которую дофин подхватил, выпив чашу ледяной воды после игры в мяч. По другой же, наследный принц был отравлен Екатериной Медичи, возжелавшей восшествия на престол своего супруга. Дофин не был женат, не был обручен и не имел наследника. Все титулы переходили к его брату Генриху. К счастью, эти слухи никак не повлияли на теплые отношения между Франциском I и его невесткой, но как бы то ни было, с тех пор за флорентийкой прочно закрепилась слава отравительницы.

Не учились, прогуливали и бездельничали? Хорошо, что сегодня есть возможность заказать курсовую работу через Интернет. Максимум неделя, и курсовая у вас!

Под давлением мужа, желавшего закрепить свое положение рождением наследника, Екатерина, до тех пор не принесшая ему потомства, долго и тщетно лечилась у всевозможных магов и целителей с одной-единственной целью – забеременеть.
В 1537 у Генриха родился внебрачный ребенок от некоей молодой дамы по имени Филиппа Дучи. Это событие окончательно подтвердило, что бесплодна именно Екатерина. При дворе заговорили о возможности расторжения брака.

Как известно, беда не приходит одна, и Екатерину ждало еще одно испытание: в жизни Генриха де Валуа появилась женщина, которую многие в течение нескольких последующих лет считали истинной правительницей Франции. Речь идет о Диане де Пуатье , фаворитке Генриха, которая была на 19 лет старше своего коронованного любовника. Вероятно, в силу разницы в возрасте отношения между Генрихом и Дианой были основаны скорее на разуме, чем на чувственной страсти. Генрих высоко ценил мудрость и дальновидность Дианы, и внимательно прислушивался к ее советам перед принятием важных политических решений. Обоих объединяла страсть к охоте. До нас дошло множество полотен, на которых любовники изображены в образе римской богини-охотницы Дианы и юного бога Апполона.

У забытой, всеми покинутой жены не было другого выхода, кроме как смириться со своим унижением. Превозмогая себя, Екатерина, как истинная Медичи, все же сумела наступить на горло своей гордыне и расположить к себе любовницу мужа, которую подобная дружба вполне устраивала, ибо появление другой, более плодовитой и менее дружелюбной супруги могло поставить под угрозу ее положение при дворе.

Долгое время все трое формировали довольно-таки странный любовный треугольник: Диана изредка подталкивала Генриха к ложу супруги, а Екатерина, принимая его, мучилась от ревности и собственного бессилия что-либо изменить.

Сравнение с прелестной Дианой было явно не в пользу Екатерины. Екатерина никогда не была красавицей, а с возрастом еще и порядком пополнела, и, по выражению современников, все более походила на своего дядю. Последнее, разумеется, никак не могло быть комплиментом. Особенно отталкивающей чертой был ее чрезмерно высокий лоб. Злые языки утверждали, что между ее бровями и корнями волос вполне могло бы уместиться второе лицо. По всей вероятности, это было следствием потери волос, которое Екатерина тщательно скрывала, пользуясь париками.

То, что Екатерина стоически переживала измену мужа, не значит, что она не пыталась что-либо сделать, дабы избавиться от соперницы. До нас дошли отголоски дворцового скандала, в котором кроме Екатерины был замешан некий герцог Немур. Из писем участников этой истории известно, что, по всей видимости, Екатерина попросила герцога, улучив момент, в разгар веселья под видом милой шалости выплеснуть Диане в лицо стакан воды. То, что в стакане вместо воды должна была быть жженая известь, “шутнику” знать не полагалось. Заговор был раскрыт, а Немур – сослан, однако позже помилован и возвращен ко двору.

Новость о том, что Екатерина беременна, стала для всех полной неожиданностью. Чудодейственное исцеление бесплодной дофины было приписано Нострадамусу, медику и астрологу, вошедшему в тесный круг доверенных лиц Екатерины. Ее первенец, названный в честь деда Франциском, родился в 1543 году.

В 1549 году скончался Франциск I. На престол взошел Генрих II, а Екатерина была провозглашена королевой Франции. Свое положение она подкрепила рождением еще нескольких наследников. В общей сложности Екатерина родила, ни много ни мало, десять сыновей и дочерей.

Спустя 10 лет, в 1559 году, Генрих II погиб в результате ранения, полученного на последнем в истории Европы рыцарском турнире. Во всей Франции, пожалуй, не было человека столь безутешно оплакивавшего смерть короля, как красавица Диана. Екатерине наконец-то представилась возможность дать волю накопившемуся гневу и поквитаться с соперницей. Она потребовала, чтобы де Пуатье вернула ей драгоценности, принадлежащие короне, а также покинула свое жилище – замок Шанонсо, подаренный Диане Генрихом II.

С восшествием на престол болезненного и слабого 15-летнего Франциска II Екатерина сделалась регентшей и фактической правительницей королевства.

Придворные, недолюбливавшие Екатерину-наследницу, не приняли ее и как свою государыню. Враги называли ее “черной королевой “ , имея в виду неизменные траурные одежды, в которые Екатерина облачилась после смерти супруга и не снимала до конца своих дней. За ней на долгие века закрепилась слава отравительницы и коварной, мстительной интриганки, беспощадно расправлявшейся со своими врагами.

С именем Екатерины связано одно из самых кровавых событий истории Франции – Варфоломеевская ночь .

Согласно распространенной версии, Екатерина устроила ловушку для лидеров гугенотов, пригласив их в Париж на свадьбу своей дочери Маргариты (Марго) с Генрихом Наварским, будущим королем Генрихом IV . В ночь с 23 на 24 августа 1572 со звоном колоколов тысячи горожан заполонили улицы Парижа. Развязалась ужасающая кровавая резня. По приблизительным подсчетам, в ту ночь в Париже было убито порядка 3 000 гугенотов. Одной из жертв стал их предводитель, адмирал Колиньи . Волна насилия, зародившаяся в столице, перекинулась и в провинции. В кровавом безумии, продлившимся неделю, по всей Франции было убито еще 8 000 тысяч гугенотов.

Возможно, жестокая расправа над противниками на самом деле была учинена по приказу Екатерины, но есть, однако же, и вероятность того, что ей не было известно о готовящемся нападении, и в наступившей впоследствии обстановке хаоса у нее не было другого выбора, кроме как принять на себя ответственность за происшедшее, дабы не признаваться в утрате контроля над ситуацией в государстве.

На самом ли деле Екатерина была именно такой, какой ее описывали злопыхатели? Или же до нас дошел лишь искаженный образ этой личности?

Немногим, пожалуй, известно о том, что Екатерина была большой любительницей искусства и меценаткой. Именно ей принадлежала идея строительства нового крыла Лувра и замка Тюильри. Библиотека Екатерины насчитывала сотни любопытнейших книг и редких древних рукописей. Именно благодаря ей французский двор открыл для себя изыски итальянской кухни, в числе которых были артишоки, брокколи и несколько разновидностей спагетти. С ее легкой руки французы полюбили балет (baletto ), а дамы стали носить корсеты и нижнее белье – Екатерина была страстной любительницей верховой езды и стала первой женщиной, вопреки протестам со стороны церковников надевшей панталоны.

Невозможно также не восхищаться и Екатериной-матерью. Вне зависимости от методов, использовавшихся ею в в борьбе с противниками, она была, прежде всего, другом, опорой и поддержкой своим троим сыновьям, взошедшим на французский престол: Франциску II , Карлу IX и Генриху III .

Скончалась “черная королева” в возрасте 70-ти лет в замке Блуа, и была похоронена рядом со своим мужем, Генрихом II, в аббатстве Сен-Дени. Екатерине посчастливилось умереть в неведении. Она так никогда и не узнала, что все то, за что она долгие годы боролась, кануло в лету. Генрих III был убит католическим фанатиком вскоре после ее смерти. Династия Валуа прекратила свое существование, оставив французский престол Бурбонам .